Правление Союза российских писателей выдвигает на Волошинскую премию 2014 года книгу Бориса Скотневского «Сто одно стихотворение». Стихотворения. Тольятти. Литературное агентство В. Смирнова. 2013 г. 120 с., Тираж 500 экз.

Перечитывая стихи Бориса Скотневского, вспоминаются строчки Николая Заболоцкого:

…Когда огромный мир противоречий
Насытится бесплодною игрой, —
Как бы прообраз боли человечьей
Из без дны вод встает передо мной.

Бывают такие минуты, кода не помогают ни изощренные построения ума, ни безжалостная ирония, а хочется просто понимания, любви и сочувствия. Борис Скотневский прежде всего поэт, и поэт для читателя. Странно, скажут мне, все книги написаны для читателей. Но есть читатели и ЧИТАТЕЛИ, — есть потребители поверхностной стихотворной беллетристики, есть и ценители изящных словесных ребусов. Но, повторю, иногда хочется все же большего, и вот тогда лучшим собеседником оказывается книга Бориса Скотневского, в строчках которой так много настоящей глубины, любви и внимания к ЧИТАТЕЛЮ-СОБЕСЕДНИКУ.

О чем эта книга? Она о тайне жизни — жизни, которая кончается смертью и... не кончается никогда. Многим, наверно, знакомо это чувство, что ответ на все уже есть, надо только внимательно всмотреться в яркое небо, сквозящее в стылых ветвях февраля, в огни вечернего города, в лицо любимого человека, вслушаться в шум машин, голоса прохожих, шорох листвы. И поэт смотрит, слушает, размышляет, находя такие простые, но самые нужные слова.

В искусстве внешняя простота всегда бывает труднодостижимой, но автору удается сохранить равновесие, не отклоняясь в сторону декоративности.

Каждый, открывающий эту книгу, поймет, как много значит сама возможность доверительного разговора с человеком такого удивительного таланта и обаяния.

Ну сколько можно о любви,
Ну сколько можно о душе,
Ну сколько можно о смерти.
Милые вы мои,
Все сказано уже
На белом свете...
Но разве о нашей любви,
И разве о нашей душе,
И разве и нашей смерти.
(Б. Скотневский)

Направляем Вам для рассмотрения конкурсной комиссией материалы на кандидата от Союза российских писателей на присуждение в 2014 году Волошинской премии Скотневскому Борису Абрамовичу — тонкому лирику, автору книги стихов «Сто одно стихотворение» (2013), в полной мере отражающей связь современного автора с традициями классической лирики признанных мастеров этого жанра.

Первый секретарь Правления
Союза российских писателей
С. В. Василенко

Скотневский Борис Абрамович родился в 1953 году в г. Куйбышеве (ныне Самара). Окончил Куйбышевский медицинский институт. Член правления Союза российских писателей, Председатель правления ОТО ГО «Тольяттинская писательская организация».

Публиковался в еженедельниках «Литературная Россия», «Литературная газета»; в журналах «Наш современник», «Москва», «Город», «Под часами», «Новый журнал»; в альманахах «Поэзия», «Истоки», «Провинциальная лира», «Майские чтения», коллективных сборниках «Мы из Тольятти», «Душа прикоснулась к душе»; в антологиях «Антология тольяттинской литературы», «Лед» и «Пламень», «Поэзия – она живет, как мы» и др.

Автор девяти книг стихов, среди них – «Закон сохранения любви», «Возле самой зари», «Мелодия преодоления», «Прощай, потому что люблю», «Листопад», «В сторону любви» (в серии «Библиотека журнала «Город»), «Сто одно стихотворение» и книги избранных стихотворений «На вокзале речном».

Лауреат премии им. Н. Рыленкова, лауреат всероссийского еженедельника «Литературная Россия», награжден медалью им. М. Шолохова. Живет в Тольятти.

***
…Исток стихов Б. Скотневского – «тихая лирика», о которой так громко говорили в 70-80-е годы минувшего столетия – время взросления, кстати сказать, и становления  творческого голоса  поэта. И дело тут даже не в списке имён, не в их первоочерёдности. Список этот известен, озвучен самим автором – в интервью, высказываниях, посвящениях. Борис Скотневский – лирик. И этим всё сказано. Не надо далеко ходить – загляните в «Поэтический словарь» А. Квятковского: л и р и к а – букв. – произносимый под аккомпанемент лиры; музыкальный; волнующий. Именно эти качества поэтики Есенина так близки, на мой взгляд, «городскому» поэту Борису Скотневскому. И в выверенных и скуповатых пейзажах Анатолия Жигулина он ищет прежде всего – это волнение, эту музыку  тихую, не оглушающую, завораживающую. Однако в поэтических сборниках Б. Скотневского «есенинские» или «жигулинские» мотивы встречаются редко. Голос Бориса Скотневского самобытен, не резко индивидуален, нет, но его не спутаешь с кем-либо из поэтов конца ХХ-го века.  Порой голос этот даже излишне тих, робок («Помолчим, ни к чему обещанья…»), но его звучности хватает на главное – искренность, а, если и не хватает на что-то, то – на «мелочи». Это хорошо видно, если вчитаться в «программное» для книги стихотворение «Не кричите, певица…». Здесь Борис Скотневский – как на ладони. Никому не мешает. Ничего (плохого, во всяком случае) не хочет. И даже весел он «тихонечко», и пьян «немножечко» – он словно боится громким звуком и страстным чувством спугнуть что-то очень важное в себе и в мире; то, что он постоянно ищет и к чему так напряженно прислушивается. И это необходимо понять, чтобы уловить «тихую» основу личности Бориса, в которую, между прочим, умещается многое – «от звезды до земли». И это «главная тайна» его стихов, их звучания в современной поэзии, его поэтической судьбы.

                                                      Будто главную тайну, –
                                                      Тайну звёзд и могил,
                                                      Разгадал я случайно
                                                      И случайно забыл.

Владимир КОРОБОВ (Москва)

***
…Лирический герой поэзии Бориса Скотневского априорно зрел, положителен, основателен. Элемент аутизма, эгоцентризма, нарциссизма исключен заведомо. Больше твёрдо усвоенного убеждения, чем вибрирующей рефлексии. Это самое «искание дорог» как бы скрыто от читателя. Он получает выверенный результат. Может быть, раздражающий безапелляционностью, аксиоматичностью:

Есть совесть – предел мастерства.
Есть правда – граница искусства.
А дальше, пуста и мертва,
Подделка под ум и под чувства.

И всё-то от жизни возьмёшь,
И в тайны глухие проникнешь.
Но глубже души не нырнёшь.
И выше любви не подпрыгнешь.

Акценты расставлены. Попробуй поспорь. Вообще, главная черта поэзии Бориса Скотневского – приобщение (назовите это традиционностью) к вечным и испытанным истинам. Их собственное открытие и подтверждение. Послушность (сравните: неслух) этим истинам. Считанные ли они со скрижалей, взятые ли на веру, на клятву Гиппократа… Впрочем, истины эти все те же библейские. Но это не проповедь нам, читателям. Они звучат, прежде всего, для себя.

….Подчас кажется, что вкрадчивая субстанция физического времени в поэзии Бориса Скотневского обретает свойства всесокрушающей иерихонской трубы. «Между мной и смертью ничего. \ Только время хлещущее мимо». «Посмотрел ненароком в зеркало, \ Глядь, – а там незнакомый мужик».
Время – ощущение надвигающейся катастрофы. Некоего возмездия, кары. Для таксиста время – деньги. Для философа – философская категория. Для поэта – шагреневая кожа.

Мудрец мудрит. Дурак дурит.
А жизнь летит, летит, летит…

…Поэзия Бориса Скотневского – сбор камней, а не разбрасывание, разбазаривание. Застиховой опыт. Попробуйте пополемизировать с такой поэтической максимой: «Не жалейте меня, не любите – \ Я умею жалеть и любить». Умение жалеть и любить – здоровое преимущество. Или подебатируйте, например, с идеей стихотворения «Если сердце твое только остров». Чтобы дать другие выводы и варианты из заключенной в нём ситуации… Впрочем, «Мне темно от обилия истин, \ Но светло от нахлынувших чувств».

Виктор СТРЕЛЕЦ (Тольятти)

***
…Тем и обманчива поэзия Бориса Скотневского, что «ума» не требует, что чувство в ней так ясно и выговорено так просто, будто для этого и усилия никакого не надо – запиши за каждым, да и всё! Что тут поэтического-то? Набалованные современными тонкостями, страстной борьбой за выразительность, мы уже и заглядываем за строки – нет ли там еще чего похитрее, не пропустили ли мы? И не сразу спохватываемся, что, оказывается, в самом-то простом чувстве и есть чудо и глубина. И, поняв это, поймем и тайную гордость поэта (да нет, не гордость – нет у него этого чувства), а справедливое удовлетворение своим «методом познания»:

Не вдаваясь в подробности эти,
И на что-то надеясь еще,
Ничего я не понял на свете,
Но почувствовал, может быть, все.

Ну, не все, конечно, почувствовал – не зря надеется еще на  «что-то», на то, что жизнь еще показала не все чудеса, но это уже будут оттенки. А главное он действительно почувствовал всё и назвал так верно, что мы вдруг улыбаемся своей догадке о тайне тютчевского «умом Россию не понять». Да для ее постижения и не надо этого «ума», этого «печального рассудка». Только почувствуй и верно назови чувство, улови его ветер, его нежную правду и это и будет знание. И знание самое глубокое, потому что безобманное, и самое целительное. Мне нравится у него дивное сравнение «ветер нежно в душу дует, как мама в детстве на ушиб». Если не изменять чувству, самой своей русской природе, то этот родной ветер будет дуть и на ушибы истории и на раны нашего одиночества и нашей печали об острой краткости жизни. И я все возвращаюсь и возвращаюсь к этой сквозной ноте в лирике Скотневского.

Валентин КУРБАТОВ (Псков)