Мангуп

Эти глыбы поднять мог бы только бедняга Сизиф.
И не он ли уснул в тишине полускрытого грота?
Я пройду по тропе, в роднике пот дорожный отмыв,
И седой иудей мне откроет неспешно ворота.

Нет, старик, что за прок мне себя выдавать за гонца?
Просто странник в пути, пропитавшийся солнцем и пылью.
В тусклом свете луны серебристые стены дворца.
Между камнем и Богом массивные нефы базилик.

Терпкий запах вина. Здесь давили вчера виноград.
Видно, день не по осени выдался тихим и знойным.
На ступеньке вздремнул, притомившись от службы, солдат.
Все спокойно в краю? Ну, конечно, как прежде спокойно...

Главка из книги стихов «Волошинский сентябрь». В книгу будут включены три раздела: стихи, посылаемые на Волошинский конкурс; стихи, посылаемые на Волошинскую премию; и третий раздел — стихи, так или иначе связанные с предыдущими Волошинскими фестивалями, но не публиковавшиеся на сайте конкурса. Стихи из этой главки мы здесь и печатаем.

Школьный праздник

В степях семипалатинских,
В садах Семирамиды
К шатрам князей Барятинских
Младые льнут Армиды,
И нежатся в объятьицах
На Сене и на Каме
Венеры в бальных платьицах,
Болтая башмачками.
И, сдвинув губки бантиком,
От Польши до Аляски
Смущённым юным франтикам
Анюты строят глазки...

- Алексей Николаевич, мы идем на посадку, пристегните ремни, пожалуйста, - осторожно коснувшись плеча одного из главных людей большой страны, попросила стюардесса Эльвира.
   Косыгин открыл глаза:
   - Да...Сейчас...
    - Может быть, воды, Алексей Николаевич ? - спросила, кокетливо улыбаясь, лучшая стюардесса Латвии. Да, лучшая ! А как же иначе ! Вот она - на обложке свеженького журнала «Лиесма» июня 1966 года. Этот журнал Эльвира будто невзначай положила в стопку с прессой, чтобы попался на глаза премьера. Но статью о ней, одной из самых первых стюардесс латвийской советской республики он не прочел. Он даже не заметил ее, такую красивую на обложке. Хотя она и сейчас, стоя рядом с ним, была так зазывно хороша, в ладно сидевшей синей форме, белоснежной блузке, с безукоризненно уложенной  и очень сложной прической...

Орфический прицел

1.

На стыке рельсов и времен глаголов
всем существом переживаешь ритм,
в котором мы со звездами горим
со скоростью газетных приговоров. 

Что ищешь ты у моря, человек,
Языческим влечением томимый
и страстью безотчетной – если мимо
свистит - по счету двадцать первый – век? 

Орфический прицел: удел бездомных
поющих душ, привязанных к телам.
Иди! Я обернусь и все отдам
без стона. 

опыт провинциального прочтения

– А вот и ошибаешься! – возразил с презрением Траляля.
– Тебя бы тогда вообще нигде не было! Ты просто снишься ему во сне.
– Если этот вот Король вдруг проснётся,
– подтвердил Труляля, – ты сразу же – фьють!
– потухнешь, как свеча!
Л.Кэрролл

1

Только тот, кто провел свое детство в Донецке – в провинциальном шахтерском городе Z, в этом Диком Поле, в этой Zоне, живущей по своим беспощадным Zаконам неписаного Zавета, может прочесть в романе «Демон Декарта» свою жизнь. Только тот, кто вставал и слышал гудки завода каждое утро, кто ложился и слышал гудки завода каждый вечер, кто годами вдыхал гарь и пыль, кто, выезжая за пределы города, задыхался от чистого воздуха

Принято считать, что писать о пьесах – вещь довольно непростая, ведь сама по себе драматургия – лишь некий полуфабрикат, ожидающий своего особого повара (читай – режиссера), который доведет дело до хрустящей корочки или ароматной пенки. Это значит, что любая хорошая пьеса рано или поздно обречена на сценическую жизнь, иначе сочинять ее не имело бы смысла.

Вот и сатира Аси Волошиной «Антигона: Редукция», написанная в прошлом году, уже обзавелась маленькой театральной биографией: минувшей весной на большой сцене Александринки был показан эскиз спектакля в постановке Анфисы Ивановой

Чатырдаг. Пещеры. Эрмине-Баир-Хасар.

Август. Утро. Сушь и жар.

Очередь на вход в пещеру.

«Эрмине-Баир-Хасар!» -

Дочка выучила первой. 

Концепция сборника: цикл из 20 стихотворений, по одному на каждую станцию зеленой ветки легкого метро – путь, который ежедневно проделывает автор. 10 станций из пригорода в Бостон и 10 станций обратно. 

МЫСЛИ ПРЫГАЮЩЕЙ ДЕЛОВОЙ ЛЯГУШКИ

Идея — мои наблюдения себя, жизни.
Концепция — в основном, это зарисовки природы уголков Казахстана и моих настроений.
Композиция — стихотворения разных лет по тематикам: природа, город, гражданские строфы.

 
В Шереметьево 

Тот, мышиного цвета 
Эдельвейс от тебя… 
Шереметьевский стёб 
Позади, как иголки… 
Предо мною рассвет 
Золотая заря… 
Вкус сухого вина 
Вспоминается горький… 
Улетаю домой. Наконец-то – домой! 
Тучи слева – как будто хребты Алатау… 
Снова мысли к тебе, 
Обжигающей первой любви… 
Нет, пока еще ждать не устало 
Беспокойное сердце. 
Я – люблю, ты – живи! 

Однажды Игорь Гусаров убил трясогузку шишкой. Можете представить себе, какой это нелепый, притягивающий к себе недоразумения человек? Вздорные предметы, вроде той шишки, липнут к нему, как булавки к магниту.

Когда утром звучит горн, на ходу прокашливаясь и просыпаясь: «Та-рá-та-рá-та-рá – кхе-кхе-кхе – та-тá-ра-та-та-рá…», в палате начинается сонное муравьиное шевеление. Другие мальчики еще не в силах разомкнуть словно слепленные оранжевым  пластилином веки, а он уже выходит в коридор, перекинув через плечо полотенце, черно-желтое и ворсистое, словно шкурка гигантского шмеля, – пример идиотичной вещи, вызывающей страстное желание поглумиться у товарищей по отряду.